Он уехал из Украины более двух лет назад, распустив, по сути, одну из культовых формаций здешней андеграундной сцены. В тот момент «Димна Суміш» была значительной величиной и самодостаточной боевой единицей в тотальном засилье бездарного ширпотреба для безликих масс. В США он вначале пытался заниматься своим проектом The VKRAYST, но, закрыв оный, перешел на новый виток развития музыкальных вибраций, которые имеют сегодня конкретную форму и называются The Gitas. О прошлом и настоящем, Украине и новых витках творчества мы говорим с Сашей Чемеровым.
ШО Ты уже больше двух лет не живешь в Украине, какие ощущения, что изменилось для тебя?
— Для меня изменилось практически все, начиная с социальной стороны жизни и заканчивая музыкальной деятельностью. Почти все я делаю сам, начал разбираться в вещах, от которых отгораживался всю свою жизнь, потерял несколько друзей, нашел множество хороших знакомств, спортом начал заниматься. Не знаю, мне кажется, я стал более опытным и решительным. В чем-то открылся, в чем-то закрылся. Мне спокойней, хоть океан бурлит и волнуется пуще прежнего.
ШО Насколько музыкальный и концертный Лос-Анджелес проник в тебя и что-то изменил?
— За время, проведенное в US, я переиграл с сотней музыкантов, полгода плотно играл в культовых клубах, классических барах и вонючих дырах центральной части Южной Калифорнии. Когда уезжал, я думал что еду в творческий рай, где все гении и волшебники, но пелена спала в первые же месяцы. В 70‑е и до 90‑х здесь действительно цвели райские цветы, но потом что-то пошло не так. Некоторые говорят, что все сдохло еще в 50‑х. Это мультинациональный, мультикультурный город возможностей, в который каждый день стремятся попасть миллионы людей. Представь себе, сколько лузеров, бездарей и ленивцев всходит на этот корабль мечты. Исполнители местной сцены копируют друг друга, концерты часто похожи на соревнование, иногда мне кажется, что это не музыка, а изощренная публичная мастурбация. За два года я отметил меньше пяти местных коллективов. Но пойдем дальше. Есть другая сторона медали — профессионалы. Вот это действительно то, что поражает и вдохновляет. Это люди, у которых нет времени на игры, у них есть план, их день начинается рано утром, они играют как боги и идут прямо и вверх. После проб и ошибок мне посчастливилось встретить таких, и я рад воплощать свои музыкальные идеи в этой компании. Все зависит от тебя и твоего внутреннего настроя, не существует идеального места, из всех испробованных мной пирогов самыми вкусными были те, что я готовил сам (не считая пирогов моей жены, но это другая история).
ШО Следишь ли ты за украинскими событиями, какие делаешь для себя выводы из всего происходящего?
— Слежу, конечно. Все это мне представляется ужасным и жестоким тотальным абсурдом. С начала событий я отказался от высказывания своих мнений и чувств по поводу этой войны. Мне больно наблюдать, как бесчеловечные манипуляции превращают людей в мясо. Я давно уже не пацифист и всегда был за справедливость, но мне ли философствовать из-за океана. Молюсь — и точка.
ШО С твоим отъездом «Димна Суміш» приостановила свое существование, возможно ли возвращение к ней в будущем?
— Все может быть. Я очень скучаю по моим музыкальным братьям, за организмом концертов, где на сцене и под ней — семья.
ШО После ДС был VKRAYST, что с ним теперь, он трансформировался в иную формацию или на время ушел в тень?
— Vkrayst я закрыл. Это имя не созвучно с моим внутренним миром сейчас.
ШО Расскажи про свою новую группу The Gitas, в сети появляются редкие обрывки записей, что оставляет впечатление загадочности. Каким будет выходящий EP, чем удивишь на этот раз?
— В данный момент я заканчиваю работу над альбомом из семи песен на студии The Rattle Room с замечательным инженером и продюсером Jaron Luksa. Эта работа концептуально будет отличаться от всего, что я делал прежде. Для меня это минимализм в партиях и аранжировках, скрупулезная работа со звуком и, конечно же, запись с людьми, родившимися и выросшими в музыкальной культуре, к которой я всегда тяготел. Больше ничего не скажу, меня и так ругают за длинный язык.
ШО Уезжая, ты говорил о ненужности и бесперспективности музыки в украинских реалиях, какие сейчас тебя одолевают мысли по этому поводу, после серии американских концертов?
— Музыка нужна везде, со звука начала существование Вселенная. Это скорее вопрос восприятия. Скажи сам, какая перспектива у меньшинства, которое давят со всех сторон? Бороться с грязным менталом и непрофессионализмом, по сути, не имея выбора. Хочешь конфету — служи. Это не музыка, а выживание. Повторюсь, что нет идеального места, но есть больше возможностей, есть культурная среда, есть отдельный мир «Искусство». Конечно, у меня высокая планка, и где-то я изгой, мои идеалы — правда и абсолют. Я пользуюсь своим правом выбора.
ШО Где глубже и сильнее отдача публики и коннект? Ты приобретаешь что-то новое сейчас или порой ностальгируешь по былому?
— Это несвоевременный вопрос, я здесь еще ничего не сделал, чтобы сравнивать. Мы все что-то приобретаем и теряем всю жизнь. Острая ностальгия мне не свойственна, а то, что меня грызло, я давно выплакал. Сейчас я стараюсь не захламлять сознание ни прошлым, ни будущим.
ШО В 2010 году ты выпустил книгу «Один», с текстами и фотографиями, с тех пор возникало желание что-то сделать в плане эклектики слова и визуальной составляющей?
— Да, я все время хочу повторить, но как-то не совпадает, а месяц назад все стихи, которые я бережно собирал с тех пор, растворились в эфире по причине поломки ноутбука.
ШО Музыка — субстанция весьма цикличная, какие тенденции, близкие тебе лично, ты наблюдаешь в ней именно сейчас?
— Я эклектик, для меня не существует временных и стилистических рамок. Тенденции я наблюдаю, но использую в случайном порядке, руководствуясь вкусом.
ШО В условиях погружения социума в глобальные катастрофы и взращивания ненависти, в чем ты видишь надежду и каков возможный путь свободного развития, дабы не погибнуть окончательно?
— Для меня причина глобальной «адификации» кроется в пренебрежении такими вещами, как ненасилие и сотрудничество (связь, цепь). Причины: гнев, зависть, жадность, гордыня, иллюзия и страсть. Выход я вижу в вегетарианстве, духовном развитии, культуре во всех сферах и любви в ее первоначальном значении.
