1. Как вы в целом отнеслись к принятию языкового закона № 5670‑Д?
2. Закон № 5670‑Д максимально затрудняет проведение общественных мероприятий на любом языке, кроме государственного, поскольку требует обязательного использования украинского или перевода на украинский. Считаете ли вы эту норму справедливой?
3. Согласны ли вы с нормами, которые будут применяться в культуре и средствах массовой информации (тотальная украинизация теле‑ и радиоэфира, обязательный выпуск украинской версии печатных и электронных СМИ, субтитрование спектаклей, поставленных на любом языке, кроме украинского, 15‑процентный лимит на неукраинские реплики в фильмах украинского производства)?
4. Как вы относитесь к требуемым, согласно закону, написаниям названий украинских городов на русском языке — Кыив, Харкив, Запорижжя, Кропывныцькый и т. д.?
5. Фактически закон № 5670‑Д лишает возможности миллионы русскоязычных граждан Украины свободно использовать в публичном пространстве материнский язык. Одобряете ли вы эти меры?
6. Что, по‑вашему, станет результатом внедрения закона № 5670‑Д: консолидация общества или его раскол?
Михаил Дубинянский
историк, публицист
1. Во-первых, мне претят политические спекуляции на болезненных для общества темах, а принятый накануне выборов 5670‑Д относится именно к этой категории. Во-вторых, для меня как человека либеральных взглядов неприемлемо бесцеремонное государственное вмешательство в различные сферы жизни, что предусматривает 5670‑Д. В-третьих, 5670‑Д существенно ограничивает мою собственную свободу, а я не мазохист. По моему скромному мнению, этих трех причин вполне достаточно для отрицательного отношения к данному закону.
2. Просто приведу пример, который близок лично мне. На Мальте два очень разных официальных языка: английский и мальтийский, относящийся к семитской семье. Главный праздник страны — традиционный карнавал, к которому граждане готовятся целый год и который мне некогда посчастливилось увидеть. Вопрос: на каком языке говорят ведущие этого важнейшего культурного мероприятия? На английском? На мальтийском? На обоих сразу? Нет, они говорят на итальянском, который местному населению так же понятен, как и оба государственных языка. При этом никого не смущает отсутствие у итальянского каких‑то официальных статусов. И никого не смущает тот факт, что в годы Второй мировой войны Италия была врагом и сбросила на Мальту тонны бомб. Подобный подход мне кажется абсолютно нормальным и европейским.
3. Можно опять‑таки приводить конкретные примеры из европейской практики, рассматривать перечисленные пункты по отдельности, критиковать их — но стоит ли? Ведь на самом деле проблема гораздо шире. Это история не о языках, а о ценностях, о принципах, о цивилизационной модели. Вместе с законом № 5670‑Д продвигается модель, где государство важнее человека, его прав и свобод. Где административный диктат важнее естественных рыночных механизмов. Где позиция депутатов и чиновников важнее позиции автора, издателя, режиссера, читателя, зрителя, слушателя. Сегодня многие могут рассуждать так: «Я свободно владею украинским, поэтому меня все эти ограничения не коснутся». Но нет, спускаемые сверху ограничения так или иначе касаются каждого. Потому что это определенная матрица общественного устройства — и, будучи внедрена в одних сферах жизни, она неизбежно распространится и на другие.
4. Честно говоря, меня этот сюрреалистический пункт тревожит меньше остальных. Да, подобные требования к другому языку абсурдны: и украинцы, и русские пишут «Рим», «Неаполь» и «Падуя», а не «Рома», «Наполи» или «Падова». Да, транслит придает письменной речи комично-издевательский оттенок: в этом отношении «Кыив» и «Харкив» не слишком отличаются от любимых украинофобами словечек вроде «нэзалэжна» или «свидомый». Но я сомневаюсь, что данная норма доживет до второго чтения: это как раз тот курьезный момент, которым удобно пожертвовать, сохранив другие, куда более серьезные и принципиальные положения.
5. Одобрение или неодобрение — вещь субъективная, и моя личная позиция как русскоязычного гражданина немного предсказуема. Но мне кажется, что в данной ситуации намного больше значит позиция украиноязычных граждан. Хочу напомнить, что Янукович и ПР уже пытались спекулировать на языковом вопросе. Тогда русскоязычному населению Украины была предложена своеобразная сделка: вы соглашаетесь с выстраиванием властной вертикали по российскому образцу — а взамен получаете для себя комфортные языковые преференции. И оба Майдана стали возможны именно потому, что значительная часть русскоязычных отвергла это предложение, отказавшись разменять свободу на родной язык. А сегодня то же самое предлагается украиноязычному населению: вы соглашаетесь с расширением чиновничьих полномочий, закрываете глаза на злоупотребления государственной машины, а взамен получаете языковые преференции. И перспективы нашего гражданского общества напрямую зависят от того, какая часть украиноязычных готова пожертвовать свободой ради родного языка.
6. Инструментом консолидации 5670‑Д может служить разве что в перевернутой оруэлловской вселенной, где война — это мир. По факту данный закон уже раскалывает общество, хотя еще не принят в окончательной редакции и не внедрен в жизнь. Но, на мой взгляд, очень важно, какие именно формы примет этот раскол. Наихудшим вариантом станет противостояние в формате «русскоязычные против украиноязычных». Это обрекает нас на трайбалистские разборки в африканском духе, и в результате проигравшими окажутся все. Предпочтительнее, если мы увидим противостояние в формате «сторонники личных прав и свобод против приверженцев государственного диктата». Это оставляет шанс для цивилизованной европейской Украины.
