М.: Corpus, 2019
«На какой вопрос должна в итоге ответить эта история?» — спрашивают рассказчика романа. «На вопрос о природе зла», — ощутив внезапное озарение, отвечает он, «хотя до той минуты даже самому себе в этом не признавался».
Было у отца три сына. Отец отмывал грязные деньги и намыл себе миллиарды. Когда запахло жареным, перевез семью из беззаконной азиатской страны в самое сердце мира: Нью-Йорк, Манхэттен, Центральный парк. Все они начали новую жизнь и сменили имена на имперские древнеримские. Отец стал Нероном, старший сын — Петронием, средний — Луцием Апулеем, а младший Дионисом. Фамилия же была им Голдены, ибо купались в золоте и не ведали горя — конечно же, до поры до времени.
Вы не поверите, но «Золотой дом», несмотря на эти сказочные расклады, — роман вполне реалистический. Не то чтобы целиком и полностью, но привычных для главного писателя мира (не, ну если не Рушди, то кто? — попробуйте возразить!) сверхъестественных штучек в нем крайне мало, а среди персонажей нет ни богов, ни демонов, ни даже какого завалящего духа.
Еще он остросоциальный, остроактуальный и тесно привязан к изображаемому хронотопу. Это история об американских 2010‑х, о том, как эпоха Обамы породила эру Трампа. О лицевой и оборотной сторонах жизни нью-йоркского истеблишмента. О любви, которой покорны все возрасты, в том числе возраст старого хрена Нерона, давшего себя окрутить ушлой русской стерве Василисе. А еще это роман с моралью: если верить Рушди, дом, возведенный на гнилом фундаменте, непременно должен рухнуть, пусть он хоть сто раз золотой.
У Рушди все отлично просчитано, каждый из трех сыновей — ходячее олицетворение. Первый — чудак, затворник, компьютерный гений с кучей фобий; рассказчик называет его не Петронием, а Петей, привет Достоевскому. Второй — модный художник, беспечный мажор, жизнерадостный сибарит, ну и Апулей тут не случайно, привет золотому дому от золотого осла. Третий — бастард, изгой, юноша, который собирается стать девушкой, но это не точно, потому что все сложно, чертовых гендеров, как теперь всем известно, хренова туча, и поди пойми, какой тебе больше подходит.
Тема самоидентификации в «Золотом доме», пожалуй, поважней всех прочих. Поважней и Трампа (ух как же Рушди его презирает!), и Америки (отдавая ей должное, писатель никогда не забывает о скепсисе), и возмездия за грехи (кары не избежит никто, сыновья за отца, представьте себе, отвечают). С основными персонажами происходят знаковые перемены, требующие осмысления этнической, гендерной, социальной, культурной принадлежности. Повествователь по этому поводу напрямую не высказывается, но тезис «не надо упрощать!», то есть сложное следует воспринимать и принимать во всей его многогранности, звучит вполне отчетливо. «Втискиваться в узкие определения — это и есть ложь. И когда нам говорят, что, если не можешь быть чем-то одним, ты вообще ничто, — нам говорят ложь».
В конце концов, сам Рушди — он вообще кто? По происхождению индиец, но из мусульманской семьи, при этом убежденный атеист. Вырос в Великобритании, прожил там большую часть жизни, получил от королевы Елизаветы II рыцарский титул и по-прежнему считается британским писателем, однако уже почти двадцать лет обитает в США и с 2016‑го имеет американское гражданство. Разве что с гендерной самоидентификацией у него все просто, хотя с личной жизнью еще как сложно — писатель был женат четыре раза.
Последняя жена была младше Рушди всего лишь на 23 года. Достижение Нерона Голдена вдвое больше, так что у Рушди все еще впереди. И да, «Золотой дом» не только о природе зла, но и о природе любви; несмотря на наличие Василисы, это все-таки разные вещи. В общем, кохайтеся, хлопці, та не з москальками. Если вы пожилой миллиардер, такая любовь может вам сильно навредить.
